Інтерв'ю першого заступника Міністра освіти і науки України Інни Совсун інформаційному агентству «Українські новини», 22.12.2015
Первый замминистра образования Совсун: Поступление в вузы вне конкурса противоречит Конституции
Первый заместитель министра образования и науки Инна Совсун в интервью Українським Новинам рассказала об успехах и проблемах реформы высшего образования, борьбе с "наследием Дмитрия Табачника", причинах сокращения количества высших учебных заведений, повышении зарплат чиновников и новинках вступительной кампании 2016 года.
Больше года прошло со времени принятия закона о высшем образовании. Скажите, каковы успехи данного закона?
Всем, конечно же, хочется, чтобы перемены произошли тут и сейчас. В каких-то случаях это действительно возможно. Например, мы можем запустить прозрачную систему государственных закупок в виде единой площадки, через которую все проходят. В нашем же случае все сложнее, ведь нам необходимо не просто поменять нормативную базу или управленческие подходы, нам необходимо поменять поведение людей. Когда закон вступал в силу, мы понимали, что это будет сложный процесс. У нас была разбивка последовательности его реализации, и мы понимали, что первый год будет лишь подготовительным. Нам ведь необходимо было подготовить и принять множество подзаконных актов, изменить те, что противоречили новому закону. Поэтому весь этот год мы постоянно воевали за внесение изменений в нормативную базу. В некоторых случаях было достаточно просто что-то отменить, в некоторых же случаях было необходимо что-то новое наработать. На самом деле, как бы людям не хотелось, но на уровне конкретно взятой университетской аудитории изменения еще неощутимы.
Не приведет ли это к разочарованию людей в реформе высшего образования?
Я понимаю, что это с одной стороны может приносить разочарование, но с другой стороны необходимо measure expectations – контролировать ожидания. Мы должны реально оценивать, что и в какие сроки мы можем сделать. Недавно к нам приезжали французские партнеры, и советник Президента Франции по вопросам высшего образования рассказывал, что у них очень похожая повестка реформ – расширение автономии, укрупнение университетов, сближение высшего образования и науки – очень похоже на то, что мы сейчас делаем. На мой вопрос об успехах, он ответил, что еще рано судить, ведь реформа идет … только 10 лет. Я понимаю, что в условиях революционных запросов со стороны общества, ожидания являются другими, но реформа должна идти своим чередом.
Скажите, какие самые удачные моменты реформы высшего образования, которые уже удалось реализовать?
Всего в рамках имплементации закона о высшем образовании, за последний год у нас утверждено около 20 нормативно-правовых актов– это в основном постановления Кабинета Министров и некоторые приказы Министерства образования и науки. Еще 15 находятся на согласовании. Основное, что нам удалось принять, о чем давно говорили, но боялись, – это новый сокращенный перечень отраслей и специальностей для высших учебных заведений. Одно из основных замечаний, которое европейцы имеют к нашей системе высшего образования, – это слишком узкая специализация на уровне бакалаврата. Просто у нас, если человек не может найти работу по своей специальности, то, чтобы поменять специализацию, ему необходимо переучиваться не последние 2 года магистратуры, но еще и 4 года бакалаврата. Перечень необходимо было сузить, но шел этот процесс очень сложно, потому что мы понимали – некоторые специальности создавались под конкретные кафедры и профессоров и они не хотели терять тот символический капитал, который имели с этого.
А что удалось реализовать в вопросе автономии вузов?
На данный момент созданы условия для расширения финансовой автономии. В частности, Кабмин разрешил вузам размещать средства своих спецфондов на счетах в государственных банках, тогда как ранее они обслуживались исключительно в органах Государственного казначейства. С 1 января данная система должна заработать.
Также важный документ – это ограничение количества дисциплин, которые могут изучаться в семестр. Пока данная норма была установлена как обязательная только для первокурсников: 8 предметов в семестр. Также мы рекомендовали вузам уменьшать нагрузку и для других студентов. Это важно потому, что в украинских вузах нагрузка как на студентов, так и на преподавателей является очень высокой. 900 часов которые мы имели ранее нагрузки на преподавателя в семестр и 200-300 в Европе – несравнимые величины. Также, когда я посещаю университеты и спрашиваю о количестве предметов, которые студенты изучают, то это 10-15 предметов в семестр. В то же время, если посмотреть расписание европейских университетов, то это 4-5 дисциплин. В Гарварде для того, чтобы изучать пятую дисциплину, необходимо получать отдельное разрешение.
Как вузы смогли достичь сокращения количества дисциплин?
Частично благодаря тому, что мы отменили обязательность некоторых дисциплин. Например, мы отменили обязательность физкультуры, охраны труда, гражданской защиты и охраны труда в отрасли. И сейчас многие второкурсники завидуют, что их младшие коллеги уже не должны изучать этого множества отвлекающих от основной программы курсов. В то же время отмена статуса обязательного приводит к тому, что эти курсы все еще могут преподаваться, но как выборочные. То есть его преподавателю необходимо на равных конкурировать с другими курсами за студентов. Не все университеты полностью выполняют его, но изменения все же происходят.
Какие моменты реализовать не удалось?
Есть некоторые вещи, которые удалось реализовать лишь частично, ведь хоть при имплементации закона все смотрят на Минобразования, но основные изменения происходят на уровне вузов. Речь ведь идет об университетской автономии. К сожалению, не все университеты оказались к ней готовы. Например, была введена императивная норма, что университеты обязаны разместить у себя на сайтах финансовую отчетность, информацию о вакансиях, уставы и другую документацию. Когда мы сделали мониторинг сайтов, то увидели, что некоторые из них выполнили данное предписание, а некоторые нет.
А может ли министерство заставить тех, кто не хочет, публиковать свою финотчетность?
Мы можем их заставить и как раз над этим работаем.
А полностью ли реализована норма о предоставлении студентам дисциплин для самостоятельного выбора?
21 декабря я принимала участие в презентации результатов исследования аналитического центра CEDOS, который я раньше возглавляла, относительно того, как выполняется эта норма. Не рассказывая о результатах слишком детально, могу лишь отметить, что часть университетов пытается выполнить норму о выборочности дисциплин, а другая часть игнорирует этот вопрос и лишь формально имеет у себя предметы на выбор. То есть студентов заставляют на них записываться.
Какие нормы закона необходимо поменять исходя из опыта его повседневного использования?
Что, можно уже точно говорить, не сработало и это необходимо менять, так это запуск Национального агентства обеспечения качества высшего образования, которое фактически должно контролировать качество предоставляемого вузами образования. Я думаю, проблема в том, что когда закон о высшем образовании только начинали писать, то министром образования и науки был одиозный Дмитрий Табачник. Тогда основная идея законопроекта состояла в том, чтобы забрать у министерства как можно больше полномочий.
Вы говорите о том, что благодаря наличию широкой автономии вузов в состав Нацагентства ими были выбраны не самые подходящие для проведения реформ личности, как, например, чиновники времен Табачника?
Когда политическая и управленческая ситуация в стране поменялись, нам стало понятно, что мы в некоторых моментах переоценили способность университетов быть автономными и действовать ответственно. Это проявилось при формировании состава Нацагентства. Потом мне некоторые ректоры говорили, что министерство должно было заранее им сказать, за кого голосовать. Минобразования, согласно закону, не имеет никакого влияния на формирование этого органа.
В чем же причина такого парадокса, когда в агентство, призванное обеспечивать реализацию реформ в высшем образовании, избираются люди, явно на это неспособные?
Думаю, что сама система формирования Нацагентства, заложенная в закон, была неправильна. Теперь очевидно, что мы должны были учесть возможную неготовность вузов принимать ответственные и дальновидные решения, а также стремление некоторых руководителей законсервировать существующую систему. В связи с этим, необходимо вносить изменения в принцип формирования данного органа.
Какие именно?
Лучший вариант, мне кажется, был бы такой – дать полномочия Минобразования или Кабмину сформировать критерии, которым должен отвечать претендент на должность члена Нацагентства, а потом кто угодно, отвечающий этим требованиям, может входить в его состав. Здесь важно четко зафиксировать, что человек должен иметь определенные знания, компетенции и умения для того, чтобы идти в Нацагентство.
Удалось ли нынешней команде министерства побороть "наследие Дмитрия Табачника" в системе образования?
Я думаю, что сам вопрос "наследия Табачника" необходимо детально изучать. Для того, чтобы понять, что стало результатом именно его работы, а что просто результатом проблем, накопившихся в системе образования за десятилетия. Мне кажется, что некоторые вещи поменять все же удалось. Сами ректоры во время неформального общения отмечают, что сейчас нет необходимости в этот кабинет или кабинет этажом выше (кабинет министра образования и науки Сергея Квита) заносить деньги, чтобы подписать трудовой контракт. Это не потребовало от нас больших усилий и стало лишь вопросом принципа – мы так не работаем. Кроме того, идея автономии вузов – это то, вот что мы искренне верим, в отличие от предыдущего руководства Министерства. Вместе с тем, мы понимаем, что автономия должна быть осторожной и ответственной.
А оставил ли Табачник что-то позитивное после себя?
Если подумать, то, наверное, единственным позитивом в системе высшего образования был запуск Единой государственной электронной базы по вопросам образования, в которой хранятся данные обо всех учебных заведениях и тех, кто в них получает образование. Без этой базы нам бы на сегодня не удалось организовать электронную систему прозрачного зачисления в университеты, как это было реализовано в этом году.
Возвращаясь к вопросу коррупции. Насколько успешна борьба с ней в образовании?
Принцип, что можно зайти куда-то, занести что-нибудь и "порешать" все вопросы, имел место раньше, сейчас же мы стараемся его искоренить. Я могу точно говорить, что на уровне высшего руководства этого больше нет. Однако мы, в министерстве, не можем говорить об искоренении этого явления на каком-то низшем уровне, потому что просто точно этого не знаем. Я периодически слышу слухи о случаях коррупции, но доказанной информации очень мало. Где факты коррупции удается подтвердить, там принимаются соответствующие административные меры.
Почему борьба идет так сложно?
Это непростая задача. Все ведь слышали о дискуссиях по поводу необходимости повышения заработных плат государственным служащим для того, чтобы привлечь новых людей и уменьшить вероятность возникновения коррупции.
А Вашей зарплаты Вам достаточно?
Не думаю, что Вы найдете человека, который скажет, что ему хватает этих средств и ему больше не нужно. На что-то мне хватает, на что-то нет. Хотелось бы мне большей зарплаты? Да, хотелось. У меня маленький ребенок, муж не бизнесмен, хоть и получает нормальную зарплату.
В то же время, в данном контексте я бы говорила даже не столько о себе: на мои 8 тыс. гривен можно прожить. Более серьезная проблема – зарплаты специалистов в Министерстве.
Они слишком низкие?
Просто, когда ты объявляешь о вакансии в министерстве, а зарплата по ней всего 2 тыс. гривен, то при всем желании нельзя набрать хороших сотрудников. Я думаю, что стоило бы, конечно, лучше оценить ра??оту руководящего состава министерств и ведомств, но на эти должности люди идут не для того, чтобы деньги заработать. Хуже всего со специалистами в министерствах, у нас за этот год поменялось огромное количество сотрудников. Например, в международном отделе должны работать люди со знанием иностранного языка. А они легко могут найти работу получше: да хотя бы секретарем со знанием иностранного языка они будут зарабатывать больше.
Сейчас премьер-министр Арсений Яценюк инициирует создание Европейским Союзом Фонда для выплаты высоких зарплат государственным служащим. Как Вы считаете, можно таким способом улучшить ситуацию?
Я думаю, что любой способ для улучшения материального положения и предлагаемых зарплат сотрудников министерств подходит. Если государство считает, что это можно делать через международный фонд – хорошо, если из государственного бюджета – тоже нормально. Это, на самом деле, не вопрос больших денег. И речь идет о повышении зарплат очень незначительному числу людей, если говорить о центральных аппаратах министерств. У нас, например, это всего 300 человек. В Главном управлении Национальной полиции Киева работает несколько тысяч человек, и деньги на высокие зарплаты для них нашлись. Все это не такие большие суммы в контексте целого государства. Идея с международным фондом еще хороша тем, что подразумевает взятие на себя определенных обязательств. Это не будет просто автоматическое повышение зарплат, а для этого, возможно, потребуется провести переаттестацию сотрудников. Мы готовы к тому, чтобы всех заново набрать – это не проблема. По крайней мере, половина сотрудников министерства выдержат дополнительные проверки, а вместо другой половины можно будет набрать новые кадры. Повышать зарплату необходимо.
А как насчет привлечения волонтеров к работе в министерствах?
Всю работу не могут выполнять волонтеры. К нам периодически приходят люди с предложениями поработать на волонтерских началах, делать что-то 2 часа в неделю. Но это так не работает, потому что ты либо здесь, либо нет. Ты берешь на себя какую-то задачу, и ты должен довести ее до решения, согласовав с другими министерствами и ведомствами. А волонтеры не могут этого делать, потому что официально сотрудниками Минобразования не являются и не имеют необходимых полномочий.
Сейчас активно идет процесс сокращения количества вузов. Что здесь играет главную роль?
Говоря о количестве университетов необходимо учитывать несколько факторов. Первый, количество населения: это очень банально, но демография играет очень важную роль. И именно демография нам показывает, что до 2020 года будет наблюдаться сокращение количество выпускников школ. Второй фактор - это то, что у нас 80% выпускников идут в вузы и очень мало кто в профессионально-технические учебные заведения. При этом найти хорошего столяра или каменщика практически невозможно. Играет роль и советское наследие – существование узкопрофильных вузов – исключительно юридических, например. За границей есть только 2 типа вузов – классические университеты и политехники. У нас узкопрофильные вузы часто были кузницей кадров для конкретных ведомств. В частности, у Государственного агентства рыбного хозяйства есть свои колледжи. Есть у нас и отдельные медицинские университеты, тогда как в других странах они составляют медицинские факультеты при больших классических вузах.
То есть такие узкопрофильные вузы необходимо постепенно закрывать?
Я думаю, что тут необходимо начать с небольших узкопрофильных вузов. Но не уничтожать их, просто закрывая, а объединять с другими, укрупняя.
Какова окончательная цель процесса объединения. Сколько вузов достаточно для Украины?
Я не могу однозначно назвать конечную цифру, но если бы мы вышли на число в 150 вузов, то было бы неплохо. А вот реально ли это - большой вопрос. Практика показывает, что вузы не в восторге от перспективы присоединяться к кому-либо. Начинаются звонки депутатов, еще кого-то, на кого они смогут выйти. Но это необходимо делать, потому что мы не потянем сеть в 270 вузов.
Почему?
Хотя бы потому, что с таким количеством учебных заведений сложно поддерживать хоть какой-то контакт. Также такое большое количество вузов приводит к размыванию государственного финансирования. Банально, вместо одного главного бухгалтера – держим двоих.
Процесс ??удет продолжаться до 2020 года?
Пока будет сокращение количества выпускников школ, будет сокращаться и количество вузов. Это процесс постепенный.
Сколько вузов уже объединили или лишили лицензии?
В 2014 году один государственный университет был закрыт, в этом году один был присоединен к другому и планируется также поступить с еще двумя. Большие проблемы у нас с сетью частных вузов - там полный беспорядок. В этом году было отобрано около 80 лицензий у частных вузов. В то же время с частными университетами бывает проще, чем с государственными. Некоторые вузы сами подавали нам заявления, чтобы у них забрали лицензии. Они видели, что у них осталось 30 студентов, и просили, чтобы их лицензии забрали, а студентов перевели.
Какие меры предполагается принять еще для уменьшения количества вузов?
Например, в следующем году мы планируем запустить новую систему финансирования вузов, которое должно будет зависеть от показателей их работы.
Какие параметры будут играть здесь роль?
Количество студентов, которые изъявили желание учится в том или ином вузе, а также показатели успешности научной работы – количество публикаций, патенты, количество дополнительных внебюджетных средств, которые вуз смог привлечь. Именно эти параметры можно измерить и на их основе рассчитать объем государственного финансирования вуза. Данные изменения мы намерены внести в закон о высшем образовании.
В то же время качество образования не должно страдать от реформ в системе. Почему наших вузов нет в Топ-100 или даже Топ-500 лучших университетов мира?
Конечно, качество не должно страдать, оно должно быть приоритетом. Объединив 2 плохих вуза мы не получим один хороший, поэтому объединение учебных заведений не должно быть самоцелью. При этом достаточно сложно определить, что такое качество университета. Если посмотреть на критерии в международных рейтингах, то просто понять, почему наших университетов там нет. Первоочередное внимание там уделяется научной составляющей работы университета, а у нас исторически вузы и наука были разделены.
Делается ли что-то для того, чтобы поменять эту систему?
Например, мы приняли норму, согласно которой для получения научного звания профессора необходимо иметь публикации своих научных работ в изданиях, которые признаны в мире и включены в международные наукометрические базы данных. И в таких базах уже есть более 60 наших научных изданий. Раньше для получения научного звания необходимо было выпустить учебник по тому или иному предмету, а ведь учебник – это лишь компиляция, а не научная работа. Очевидно, что качество лекций, которые профессор читает на основе своих собственных исследований намного выше, чем, если он просто пересказывает учебник, который прочитал 15 лет тому. Эта норма заработает уже с 2016 года.
А когда она принесет свои плоды как в качестве преподавания в вузах, так и появлении их в международных рейтингах?
Не стоит ожидать, что это случится уже в следующем году. Должно быть сначала создано определенное и довольно значительное количество качественных научных публикаций, чтобы наши вузы смогли предоставлять высокое качество образования и соответственно претендовать на места в международных рейтингах.
Относительно вступительной кампании. Какие изменения должны ожидать абитуриенты в 2016 году?
Первое, что хотелось бы сказать абитуриентам 2016 года, так это то, что они как и абитуриенты 2015 года, будут поступать по результатам внешнего независимого тестирования. Оно состоится. Сейчас мы прилагаем максимум усилий, чтобы восстановить систему тестирования и улучшить ее защиту. Введение внешнего тестирования – по настоящему одна из самых, а может и самая успешная реформа в независимой Украине. Изменения будут не такими значительными в этом году. Абитуриенты будут выбирать, какие предметы сдавать, и должны будут определять приоритетность своих заявлений в разные вузы на разные специальности, как это было реализовано в этом году. Единственное значительное изменение состоит в том, что ранее Минобразования наперед определяло количество мест государственного заказа для каждого вуза на каждую специальность. Теперь мы не будем этого делать.
А как будет распределен госзаказ?
Абитуриенты после сдачи внешнего тестирования будут располагаться в общегосударственном списке на конкретную специальность. Допустим, есть тысяча бюджетных мест на право, тогда тысяча абитуриентов с лучшими результатами получают места госзаказа и в зависимости от того, куда они подали документы – им предлагаются места. Количество мест в университетах будет зависеть от количества поданных заявлений. Если в университет подаст заявления большее число абитуриентов чем в этом году, то число мест там может увеличиться на 25%. В то же время, если в вуз не подастся ни один абитуриент, который имеет право на обучение за бюджетные средства, то такое учебное заведение не получит места госзаказа. По своей сути это еще один из способов сокращения количества вузов.
Какое Ваше отношение к существующей практике предоставления льгот при поступлении в вузы?
Необходимо понимать, что согласно Конституции граждане имеют право получать бесплатное высшее образование в государственных и коммунальных вузах на конкурсной основе. Именно конкурсной. А поэтому любые законы, которыми по политическим соображениям устанавливалось право на поступление вне конкурса, противоречат Конституции. В то же время это противоречит и базовой логике, по которой высшее образование должно основываться на уровне твоих знаний. Учиться на врача должен тот человек, который хорошо знает биологию и химию, а не тот, который потупил только благодаря наличию льготы.
Каким же образом тогда оказать поддержку тем категориям населения, которые действительно в ней нуждаются?
Это нужно сделать путем предоставления дополнительной материальной поддержки категориям граждан, которым она необходима. В то же время они должны доказать свое право учится в вузах через результаты внешнего тестирования.
Смогут ли рассчитывать на льготы при поступлении в вузы в 2016 году демобилизованные военнослужащие?
Мы планируем сохранить систему, которая была введена в этом году, когда демобилизованные военные смогут поступать по результатам экзаменов в вузах, а не внешнего тестирования. Это необходимо, потому, что демобилизованные не всегда успевают к проведению тестирования.
А вынужденные переселенцы?
У нас есть закон, который содержит длинный перечень категорий граждан, имеющих право на льготы, и не менее длинный список видов льгот. В этом законе нет четкой привязки между категориями и льготами, на которые они имеют право. Есть в этом перечне и участники боевых действий, и вынужденные переселенцы. Если взять всех, кто перечислен в этом списке, то это десятки тысяч человек, которым просто невозможно гарантировать бесплатное высшее образование. Если участников АТО и детей погибших не так много, то вынужденных переселенцев тысячи.
Как планируется выйти из этой ситуации?
Мы подготовили проект постановления Кабмина, который предусматривает предоставление детям вынужденных переселенцев социальной стипендии. Обеспечить им всем бесплатное высшее образование, в условиях сохранения существующего количества мест государственного заказа в вузах, мы не можем. Иначе мы просто были бы вынуждены делать это за счет других детей.
Дополнительного финансирования на эти цели госбюджет не предусматривает?
Нет, предполагается, что мы все это будем делать в рамках того финансирования, которое уже имеем. Это яркий пример решения Верховной Рады, которое не было должным образом продумано и не было обеспечено необходимой для его реализации материальной базой.
Сейчас все министерства и ведомства пытаются активнее привлекать общественность к своей работе, Минобразования ведь не является тут исключением?
Сейчас мы абсолютно открыты для сотрудничества со всеми стейкхолдерами – заинтересованными сторонам, общественностью в целом. Кроме того, мы поддерживаем низовые начинания, нацеленные на улучшение образовательной сферы. Ведь политика формируется не только "сверху" просто "спускаясь" на места – в идеале это должен быть обоюдный процесс партнёрской работы правительства и общества, когда люди не просто ждут правил и норм, просто выполняя их, а готовы приложить усилия для улучшения существующей системы. Например, весной к нам обратились за помощью представители гражданской инициативы "GoGlobal", ключевая цель которой состоит в изучении и популяризации иностранных языков в Украине. Основной акцент сделан на английском как lingua franca в современном обществе. На днях стартовал наш совместный пилотный проект "Учителя английского – агенты изменений", в рамках которого в 2016 году переквалификацию пройдут почти 4 тыс. учителей. Все они пройдут специальную подготовку по европейским стандартам и не только улучшат собственные педагогические знания и умения, но и станут тренерами-наставниками для своих коллег. Всё начинается именно с преподавателя – ведь это он главный проводник для ученика в мир не только иностранного языка, а и иной культуры.
Кроме высшего образования, Вы также курируете международное сотрудничество. Какие успехи в этом направлении?
Главным достижением последнего времени является, конечно же, ассоциированное членство Украины в программе исследований и инноваций Европейского Союза "Горизонт-2020". Это масштабная программа с бюджетом в 80 млрд евро, которая направлена на поддержку исследовательских и инновационных проектов, а также развитие малого и среднего бизнеса. Теперь украинские ученые, исследователи и бизнес могут на равных претендовать на финансирование путем подачи заявок на различные конкурсы.
Кроме этого, мы продолжаем брать активное участие как страна-партнер в программе Еразмус+. По последним данным Европейской комиссии, Украина - лидер среди стран Восточного Партнерства по количеству выигранных проектов и граждан, которые принимаю участие в программах мобильности.
Безусловным успех - решение Организации Экономического Сотрудничества и Развития дать добро на участие Украины в международном исследовании знаний и навыков школьников PISA-2018. Мы никогда не участвовали в этой программе, которая считается эталоном в оценке качества образования. Хотя, конечно же, вся самая сложная работа по подготовке к исследованию только начинается, и 2016 год будет очень насыщенным в этом направлении.